Экология городского освещения
К экологическим мероприятиям в градостроительстве традиционно относят вопросы очистки воды, воздуха, почвы, ликвидации чрезмерного шума, вредных излучений и вибраций. В этот ряд обычно не включают вопросы качества световой среды и «очистки» зрительного ноля от «загрязняющих» его элементов, создающих зрительный дискомфорт и отрицательно действующих на здоровье человека. Даже в такой крупной научно-проектной работе как последний проект Генплана Москвы (1999 год) в разделе «Экология» речи о естественном и искусственном освещении нет. Нет этих проблем и в учебниках по архитектурной экологии. В то же время в проектной практике, например, вопросы инсоляции и естественного освещения помещений, предусмотренные строительными и санитарными нормами и непосредственно связанные с плотностью застройки и качеством создаваемой жизненной среды, являются обязательными для расчета на стадии разработки и утверждения архитектурных проектов и обеспечения нормативных гигиенических минимумов.
В некоторых странах Запада зрительный комфорт — одна из экологических проблем, которая входит в понятие «качество жизни», что позволяет говорить при существующем уровне ее решения о начале эпохи «культуры освещения». В Германии с 1974 года действует закон о защите людей от вредных воздействий окружающей среды, в том числе от световых помех, создаваемых в жилых помещениях через окна наружными осветительными установками и световой рекламой. Наши строительные нормы ограничивают ослепленность пешеходов и водителей светильниками функционального освещения, а московские нормы регламентируют еще и предельные уровни наружной освещенности на окнах жилых помещений, но в последнем случае речь идет о частном, хотя и массовом, разделе зрительной экологии в помещениях, а не на улицах.
В то же время зрительный дискомфорт — почти неотъемлемое качество на большей части территории городов в темное время суток. Он возникает, во-первых, от недостатка света, во-вторых, от чрезмерных контрастов и слепящих источников, в-третьих, от «визуального хаоса» в поле зрения человека. Если первые две причины могут быть в какой-то степени устранены на основе норм светотехническими средствами, то третья непосредственно связана с эстетическими вопросами и требует участия специалистов с художественной подготовкой, гигиенистов, психологов и экологов.
Известно, что зрительный дискомфорт даже в течение относительно недолгого пребывания человека в городской среде утомляет его, вызывает раздражение, депрессии и стрессы, иногда является причиной головных болей, травм, ухудшения общего самочувствия. Эти взаимосвязи еще далеко не изучены и, очевидно, зависят от конкретной причины дискомфорта и комплексного воздействия многих неблагоприятных факторов среды. Существующие у нас нормативные уровни освещенности и низкие качественные показатели осветительных установок в большинстве пешеходных зон и жилых территорий, усугубляемые плохой эксплуатацией осветительных установок, должны быть пересмотрены с ориентацией на приоритет пешехода, а не водителя, как это сложилось на практике. В этом, в частности, сможет реализоваться идея гуманизации городской среды, ибо именно пешеход имеет непосредственный, массовый и повсеместный контакт со средой, он. а не водитель, ее прямой пользователь и ценитель. Это, разумеется, не значит, что требования к освещению транспортных зон по условиям безопасности движения должны быть снижены.
Речь не идет о непременном повышении уровней освещенности во всех пешеходных зонах как первоочередной задаче. Вероятно, нужно более точно определить характер зрительной работы и поведения человека в каждой конкретной зоне с учетом преобладающей в ней функции и особенностей градостроительной и социальной ситуации. предложить достоверные критерии оценки светоцветовой среды и рекомендуемые светотехнические и светокомпозиционные параметры. В частности, регламентация условий искусственного освещения в пешеходных зонах лишь уровнем горизонтальной освещенности Eг, слишком приблизительна, ибо не гарантирует выполнения даже одной из основных утилитарных задач — обеспечения необходимой видимости и узнавания встречных пешеходов. Кроме того, в пешеходных зонах большое психологические значение имеет светонасыщенность пространства, которая, по аналогии с интерьерами общественных зданий, могла бы на первых порах регламентироваться в наиболее оживленных местах города. Для оценки этих условий могут применяться величины Eв и Eц — вертикальная и цилиндрическая освещенности. что отчасти предусмотрено нашими нормами: на главных пешеходных улицах исторических городов средняя полуцилиндрическая освещенность должна быть не менее 6 лк
В некоторых научных публикациях предлагается более широкий спектр характеристик, которые более адекватно коррелируются с ощущением достаточной визуальной информации и комфорта, безопасности и зрительного контакта между пешеходами, чем Eг. Это Eв (рекомендуемый диапазон в зависимости от расстояния наблюдения, условий адаптации и иерархической категории пространства от 1 до 20 лк), полуцилиндрическая освещенность Eпц (0,6—25 лк) и полусферическая освещенность Eпс. Считается минимально достаточным обеспечить на уровне лица человека Eпц = 1 лк при наблюдении на расстоянии до 5 м, Eпц. - 3—5 лк для расстояний до 10 м и Eпц. = 10 лк — для расстояний 15 м и более. Для оценки тенеобразования и моделирующего эффекта рекомендуется соотношение Eг,/ Eпц=0.8-1.3.
Зрительной обстановке в пешеходных зонах за рубежом уделяется особое внимание в плане борьбы с преступностью в ночное время. С этой целью рекомендуется создавать в соответствующих ситуациях освещенность не менее 15 лк и отказаться от применения НЛНД, монохроматический желтый свет которых, по некоторым данным, отрицательно действует на настроение и провоцирует преступления.
Ощущение зрительного дискомфорта от неудачного распределения яркостей в поле зрения, приводящего к «визуальному хаосу», ставит проблему не только экологического, но и художественно-композиционного характера. Как часть дизайна окружающей среды она активно рассматривалась за рубежом еще 40 лет назад. Например, исследования, проведенные Советом по дизайну Великобритании в 60-е годы XX века, показали, что утомляемость человека от пассивного восприятия «визуально хаоса» для среднего города составляла около 25 % общей утомляемости за день. Сегодня вопросами количественной и качественной оценки зрительных условий занимается новая наука — видеоэкология (название, на наш взгляд, менее удачное, чем «экология зрения»). Проведенные В.А. Филиным исследования [40| показали, что длительное пребывание человека в неблагоприятной среде, какую представляет собой современная застройка в отличие от природного пейзажа, приводит к психическим расстройствам. Их причиной в дневных условиях являются две крайности, связанные с цветовой гаммой и структурой видимых полей: «гомогенные» или монотонные зрительные поля с малым количеством элементов и цветов и «агрессивные» поля, состоящие из большого количества однородных, равномерно рассредоточенных на обширных поверхностях элементов. В ночном городе «агрессивными» могут быть слепящие яркости, чрезмерные яркостные и цветовые контрасты, раздражающая динамика и т.п.
Очевидно, что зрительное иоле в вечернем городе более агрессивно, чем днем, но какова степень этой агрессивности и как ее нейтрализовать? Эта проблема пока совершенно не исследована ни в экологическом, ни в светотехническом отношениях. Однако ясно, что для реализации задач высшего порядка, таких, как создание полноценной в художественном отношении светоцветовой среды и благоприятной психологической атмосферы в ней, должны быть решены задачи низшего, утилитарного и экологического уровней. Иными словами, экология и эстетика освещения тесно связаны и не могут успешно рассматриваться отдельно. Это вытекает из природы зрения, ибо преимущественно посредством органа зрения человек познает окружающий мир, взаимодействует с ним и чутко, синестезичсски реагирует не только на светоцветовой комфорт, но и на красоту мира.
Исследования, связанные с проблемой «человек и свет», ведутся во многих странах. В последние годы Международная комиссия по освещению (CIE или МКО) активно курирует выполнение программы «Свет и здоровье», которая признана сегодня наиболее актуальной — ею занимаются многие национальные светотехнические комитеты. Однако доля исследований, посвященных вышеуказанным проблемам, совершенно ничтожна.
Задача формирования эстетичной светоцветовой среды в первую очередь архитектурно-градостроительная и во вторую — светотехническая, частная, хотя на практике происходит обычно все наоборот. Трудно ожидать высокого результата как в художественном, так и в экономическом плане, решая частные задачи без ясного представления общей проблемы. Об этом свидетельствуют как отечественный, так и зарубежный опыт наружного освещения, представленные немалым количеством качественно решенных локальных фрагментов города — световых ансамблей, отдельных освещенных магистралей, зданий и сооружений, витрин и реклам, но почти не имеющий образцов целостного решения световой среды в масштабе всего города или крупного градостроительного образования. Анализ зарубежных публикаций показывает, что, как и у нас в стране, основная доля исследований посвящена частным проблемам, главным образом вопросам утилитарного освещения транспортных и, отчасти, пешеходных зон и жилых территорий.
Значительное количество исследований по архитектурному освещению объектов имеет, как правило, выборочный характер. И весьма редки в нашей практике конкретные предложения по комплексному решению светоцветовой среды города на основе и с использованием композиционного «инструментария» архитектора, градостроителя и дизайнера в специфическом выражении средствами рукотворного светоцвета. Это способствовало бы практически решению вполне реальной «сверхзадачи» — поднятию освещения города на уровень искусства, по аналогии с освещением интерьеров, где эта задача в принципе реализована. Первые шаги в этом направлении делаются в русле «светового урбанизма» во Франции, а также в нашей московской проектно-концептуальной практике.
Одним из первых в ряду приемов, обеспечивающих высокое качество вечерней световой среды города, может быть «пропорционирование» света в городских пространствах в зависимости от их иерархии, функции, масштаба и стилевых особенностей архитектуры, формирующей эти пространства. Пропорционирование важнее раздельного регламентирования уровней освещенности в разных зонах, ибо основывается на возможностях адаптации зрения движущегося в городском пространстве человека и подразумевает гармонизацию соотношений этих уровней в пределах единой системы. При этом любопытно и полезно было бы установить, существуют ли гармоничные соотношения световых величин, подобные, например, «золотому сечению», широко применяемому в архитектуре и изобразительном искусстве. В конкретной ситуации пропорционирование света означает благоприятную для глаз «стыковку» смежных светопространств, что очень важно для ориентации и передвижения пешеходов в городе, о чем сейчас мало кто заботится.
Нечто подобное принципу пропорционирования света предложено Е. Бартесом в 1979 году: для организации диалога «человек—пространство» рекомендуется «конструировать* световую среду, ориентируясь на эргономику зрения, преобладающий вид активности и визуального восприятия в конкретном пространстве, классифицируемом по видовому признаку. При наблюдении светопанорамы, по его утверждению, зрение работает в режиме последовательной фиксации ее деталей, при этом глубина пространства оценивается как второстепенная характеристика, как ряд удаляющихся планов. В замкнутом пространстве (площадь, жилой двор) восприятие имеет характер узнавания, т.е. внимание направлено на оценку размеров и геометрии пространства, а освещение должно способствовать их выявлению.
Важными в художественном отношении характеристиками являются масштаб объектов восприятия и масштаб архитектурной среды, который в широких пределах может изменяться благодаря искусственному освещению. При этом радикально меняются и психологические характеристики среды. В этих условиях он именуется некоторыми авторами масштабом освещения (рис. 41. 42) и предлагается для качественной оценки световой среды.
Использование ритма в освещении, как и в архитектуре, и в других видах искусства, может стать действенным гармонизирующим средством светопространственной композиции. И хотя световой ритм в городе, создаваемый точечными источниками света и разными их скоплениями в пределах сложного по структуре градостроительного пространства, объективно существует, он сложился стихийно и, как правило, не обладает художественными достоинствами. Поэтому, пользуясь известными в архитектуре и искусстве закономерностями, можно ввести ритм в модуляции искусственного светоцвета в линейных пространствах транспортных улиц (с учетом восприятия водителей и пассажиров) и в пространствах пешеходных путей в расчете на скорость передвижения и особенности восприятия пешеходов.
Создаваемый при этом светоцветовой ритм может совпадать с планировочным ритмом или вносить в него масштабные коррективы. Ритм в модуляциях яркости и цветности освещения на фасадах сооружений более четко выявляет их архитектурные особенности, акцентирует внимание на композиционных осях, придает зрительный динамизм световым ансамблям.
Для того, чтобы решить подобные задачи, необходимы исследования, цели которых должны определяться градостроителями, дизайнерами и экологами и достигаться совместной работой разных специалистов. В основе подобных работ должен быть системный и градостроительный подход с ориентацией на «сверхзадачу» с особым акцентом на пространственные характеристики, на пространствообразующую и психо-эстетическую роль светоцвета. Это важно отметить по двум причинам. Во-первых, в теории архитектуры сегодня общепринята точка зрения, что основным содержанием современного зодчества является организованное пространство (а, например, не отдельно взятый объем, что было характерно для архитектуры предшествующих эпох). Во-вторых, в традиционных работах по освещению и зрительному восприятию акцент неизменно делается на «поверхностные» характеристики освещаемых элементов материальной среды — на освещенность и яркость дорожных покрытий и фасадов, формирующих пространство объектов. В то же время не менее важным в городской среде, где человек передвигается сам в световом поле и становится поэтому одним из отражающих свет «материальных» элементов среды, воспринимающим другие движущиеся объекты, являются светопространственные характеристики или, образно говоря, количество «взвешенного» в пространстве света — света, насыщающего и оптически формирующего это пространство, что не всегда или не сразу сознательно, фиксированно оценивается глазом, а остается на уровне ощущений, неосознанных впечатлений.
Экология зрения, связанная с освещением городской среды, с недавних пор получила еще одно дискуссионное направление исследований, проектной и практической ра6оты. Это — борьба со «световым загрязнением» атмосферы и ночного неба. Еще пять лет назад трудно было представить себе такое абсурдное словосочетание. Свет не может быть грязным или что-то загрязнять. Свет — символ чистоты и непорочности, символ прекрасного и возвышенного. Главным аргументом «борцов* со световым загрязнением является тот факт, что в последние годы все более интенсивное и широкомасштабное электрическое освещение городов мешает астрономам работать, а жителям наслаждаться видом звездного неба: в темноте, на природе, за пределами освещенного города человек в безлунную ясную ночь способен разглядеть невооруженным глазом до 2500 звезд 1—6-й величины, а с залитых светом фонарей и реклам городских улиц и площадей он видит, в лучшем случае, не более сотни -двух самых ярких звезд 1 —2-й величины без различения даже Млечного пути. Попутно к этому причисляют ухудшение зрительных условий для пешеходов, водителей и обитателей зданий, выглядывающих в окна, вследствие ослепления их источниками искусственного света.
Другим основополагающим аргументом сторонников новорожденной ветви экологического движения служит утверждение, что интенсивное освещение населенных пунктов и загородных автомагистралей мешает миграции и жизни птиц и насекомых, а возможно, и биоритмам зеленой растительности. В некоторых публикациях драматизм изображаемой ситуации усиливается пугающими цифрами гибнущих от световых установок птиц и насекомых, а также баснословных потерь света, «бесцельно расплескиваемого по небесам» (якобы, до 30 % от всей электроэнергии, потребляемой на планете). Из этого делаются сомнительные по их научной достоверности выводы и даются весьма спорные в профессиональном отношении рекомендации вроде тех, что «искусственный свет должен быть незаметным..., а мастерство светопроектировщиков заключается в создании иллюзии естественного освещения». Как создать такую иллюзию в окружающей тьме и зачем превращать ночь в день — непонятно.
На угрозу светового загрязнения общественность откликается созданием реагирующих организаций. Самая крупная из них, образованная в 1998 году в США и имеющая филиалы по всему миру, декларирует свои цели в своем названии -«Международное движение (ассоциация) за темные небеса». Ее активисты рекомендуют меньше пользоваться искусственным светом. Например, ограничить световую рекламу, выключать на ночь свет в закрытых супермаркетах, на бензоколонках и стадионах или фокусировать свет и делать его фрагментарным — чтобы световые пятна нескольких больших объектов не стягивались в одно. Фонари и прожекторы должны освещать лишь какую-то конкретную зону, причем луч без необходимости не следует направлять в небо. Замена ртутных ламп на натриевые, по их мнению, может снизить притягивающее действие света на насекомых. Ассоциация подчеркивает: для борьбы со световым загрязнением нужны не столько деньги, сколько понимание проблемы и желание ее решить.
Первой страной, где законодательно ограничено световое загрязнение, стала Чехия. Все осветительные приборы там должны быть направлены вниз или параллельно земле — таким образом снижается назойливость света на автотрассах и в спальных районах. Агентство но защите окружающей среды США разработало программу Energy Star, которая должна помочь населению и компаниям резко снизить расход энергии на освещение. Этим же агентством принята программа по защите птиц, согласно которой, в частности. в периоды их миграции, запрещено включать ночное освещение высотных зданий. В канадском Торонто это правило соблюдают с 1996 года. В Венеции по поводу светового загрязнения провели конференцию, которая потребовала от ЮНЕСКО провозгласить небосвод достоянием человечества.
Эти доводы и требования кажутся разумными и естественными, но насколько они реальны?
Сама природа ограничивает возможность созерцания звездного неба: в нашем климате на средних широтах до двух третей суток в году небо закрыто облаками. Даже в ясную погоду полная луна создает вуалирующую завесу, засвечивая атмосферу и мешая видеть малые звезды, что еще более сокращает время их полноценного сияния. Кроме того, в бесснежный период сезонная запыленность и повышенная влажность воздуха снижают его прозрачность. Но основным источником загрязнения атмосферы и ухудшения его оптических свойств является сам человек. Количество ныли, дыма, сажи, выхлопных газов, копоти, пара и других взвешенных в воздухе непрозрачных частиц увеличивается с каждым годом в результате производственной и другой антиэкологической деятельности людей на всей планете. Именно эти взвеси образуют более или менее плотную вуалирующую пелену, способствующую оптическому помутнению воздуха и, в том числе, глобальному накоплению в атмосфере тепла. Эта атмосферная «катаракта» превращает когда-то ярко-синее в солнечные дни небо (небо детства) в блекло-голубое (небо подступающей старости), а ночью мешает видеть звезды. Искусственный свет, излучаемый городом в окружающую космическую тьму, является лишь индикатором этого загрязнения, и бороться нужно не столько с этим объективным детектором, сколько с первопричиной физического засорения атмосферы именно на этом должны быть сосредоточены основные усилия серьезных, неангажированных ученых-экологов и общества в целом. Эффект дневного свечения атмосферы за счет рассеяния солнечного света, воспринимаемый как светоизлучающий небосвод, на котором и в безоблачную погоду не видно звезд, ночью невозможен ни сегодня, ни в будущем. Искусственный свет несопоставим но интенсивности с солнечным, поэтому неспособен в масштабе целого города засветить воздух, если он чист. Лишь концентрированные пучки зенитно-прожекторного света или лучи лазеров могут как-то различаться на фоне темного неба, но это исключительное, а не массовое явление в городском освещении.
Трудно оспорить факт, что для бодрствующего человека свет в темноте — это благо цивилизации, что потребности общества в городском освещении объективно востребованы динамично развивающейся жизнью, что стандарты окружающей среды постоянно растут, в том числе и стандарты световой среды города, и что человеку свойственно принимать решения в свою пользу, а не в пользу «братьев наших меньших», хотя в ретроспективном плане нередко оказывается. что решения эти не всегда были идеальными. Иными словами, нужно в очередной раз определить приоритеты на основе комплексных научных расчетов, а нс изолированных количественных показателей — сколько гибнет птиц и насекомых именно от установок искусственного света на фоне других, гораздо более глобальных или разрушительных причин, как при этом изменяется воспроизводство гибнущих популяций, какие разумные и реальные меры должны быть предприняты для сохранения исчезающих и ценных видов и т.д. Эта непростая научная задача требует финансирования, и она должна решаться в ряду аналогичных экологических задач.
Итак, очевидно, что борьба с так называемым «световым загрязнением» должна вестись по двум направлениям. Первое ясно обозначено выше и имеет аналог в будничной жизни: чтобы в доме или в городе было чисто, нужно чаще убирать грязь и мусор (вариант Л) или не сорить (вариант Б). Для атмосферы более предпочтителен вариант Б, т.к. очистить замусоренную атмосферу весьма непросто.
Второе направление работы экологов и других специалистов связано с эффективным распределением световой энергии в городе, с грамотными светотехническими решениями осветительных установок всех видов. Надо сказать, что на нужды освещения в целом идет, по усредненным данным ряда стран, от 5 до 15 % всей потребляемой электроэнергии, а на наружное освещение лишь 0,2— 1,5 %. Главными потребителями 85—95 % вырабатываемого электричества являются силовые и отопительные установки в жилье, промышленности, на транспорте, в социальной сфере. В наружном освещении города в разных пропорциях существуют три основные группы установок — функционального освещения городских территорий и пространств; архитектурного освещения фасадных поверхностей зданий, сооружений и ландшафтных элементов; световой информации и рекламы. В особую группу светоизлучающих установок могут быть выделены интерьеры, спонтанный свет которых, вырывающийся наружу через светопроемы, определяет визуальный характер многих городских светопанорам.
Многие специалисты считают основной причиной неблагоприятной световой обстановки в ночном городе несоблюдение норм наружного освещения по одной, двум или трем основным группам осветительных установок. Можно согласиться с этим лишь отчасти, поскольку нормы, даже рекомендации МКО, не являются универсальной панацеей на все времена или идеальным инструментом создания замечательной по всем параметрам — функциональным, экологическим, эстетическим и т.д. — искусственной световой среды. Любые нормы рассчитаны на некоторый исторический период и поэтому в определенной степени компромиссны, даже конформичны. ибо обусловлены технико-экономическими и социальными возможностями и потребностями общества. «Плясать» нужно от психофизиологического фундамента — от особенностей зрительного восприятия человека в условиях нестабильной и сложной по своим режимам темповой—сумеречной—дневной адаптации в разных зонах города, в разных градостроительных ситуациях с различными видовыми кадрами - науке до сих пор неизвестны многие механизмы этого восприятия и зрительные реакции людей. Поэтому не существует развернутых, научно обоснованных правил пропорционирования света по количеству и качеству в разных городских пространствах, на земле и на фасадных поверхностях, учитывающих совместное и взаимообусловленное действие всех групп осветительных установок, одновременно функционирующих в реальной среде.
Еще недавно в наших городах практически не было архитектурного освещения зданий (а в их большинстве нет и сегодня), не было торшеров и бра в пешеходных зонах и такого количества световой рекламы (в советское время — световой наглядной агитации). На улицах и площадях в течении 40 лет господствовали функциональные светильники прямого света с рациональным свето-распределением как результат директивного решения, принятого в 1950-е годы при Н.С. Хрущеве правительством СССР в «пакете» «революционных» решений в области архитектуры и строительства. Лишь штучные рудименты дохрущевской эпохи в виде светильников «сталинского ампира» (с названием «Вашингтон») сохранялись до недавних нор в Москве перед «сталинскими» же высотками и на территории ВДНХ. Светораспределение старых фонарей было весьма нерациональным — до 50 % их светового потока уходило в Космос, что при имевшихся тогда лампах накаливания и скудной энерговооруженности послевоенной страны было неоправданным расточительством.
В последние годы в крупных городах России появилось множество установок функционального, архитектурного и светорекламного освещения, оказывающих слепящее или дискомфортное действие на водителей и пешеходов и неэффективно распределяющих световую энергию, — старые, подзабытые ошибки повторяются во все возрастающих количествах. В установках функционального освещения, главным образом, пешеходных зон и автостоянок, это — применение светильников неограниченного светораспределения — торшеров, бра и фонарей на заборах, — массовым представителем которого является светорассеивающий шар.
В установках архитектурного освещения это преимущественная ориентация прожекторов и светильников световым отверстием вверх, к небу. У такой ориентации есть свои резоны. Во-первых, световые приборы не слепят пешеходов и водителей, они вообще практически не видны с земли (прожектор, смонтированный стеклом вниз, виден и обычно требует установки светозащитных решеток, не всегда спасающих людей от зрительного дискомфорта). Во-вторых, расположение световых приборов на нижних ярусах фасада здания (для подсветки вышележащей зоны) облегчает доступ к ним, т.е. их эксплуатацию. В-третьих, есть художественный интерес в том, что образующаяся в результате на фасаде светотень с непривычными обратными тенями от пластических элементов и высвеченными нижними поверхностями выступающих деталей — карнизов, балконов, козырьков, кронштейнов и т.п.. которые днем всегда пребывают в тени и не привлекают внимания зрителей, создает декоративный эффект, называемый рамповым, театральным, драматическим. В подобных установках значительная часть светового потока уходит в Космос, особенно, если освещаемая поверхность имеет небольшое сечение и развивается вертикально. Обелиск на Поклонной горе со всех сторон залит с земли светом десятков мощных прожекторов, создающих на облачном небе довольно светлое пятно, т.е. КПД этой установки весьма мал. Такие же пятна света и концентрированные световые потоки ясно прочитываются в воздухе и на облаках при определенных погодных условиях над памятником 300-летию Российского флота (Петру I), Останкинской телебашней, Шаболовской (Шуховской) радиобашней и другими высотными объектами (рис. 2.50). В некоторых ситуациях (на исторически существующих объектах) это вынужденное, практически безальтернативное решение, в других — запоздалые и тривиальные действия проектировщиков. Например, обелиск на Поклонной и ему подобные современные объекты вполне могли быть светонесущими, светоизлучающими, т.е. запроектированными со встроенной, более рациональной, современной, экологичной и художественно оригинальной системой освещения.
Еще более многочисленной группой установок, засоряющей светопанорамы городов чрезмерно яркими, хаотичными пятнами, является световая реклама — освещаемые щиты, светящиеся короба и транспарантные панели, газосветные и иные светящие конструкции, а также сезонные или постоянные элементы декоративного светового оформления — светящие сетки, шнуры, растяжки на фасадах зданий, на мостах, на опорах уличных светильников, на деревьях. По законам визуального восприятия все эти яркие элементы на фоне темного окружения снижают функции зрения — автоматически происходит еще большее кажущееся потемнение фона вследствие сужения зрачка. Человек с факелом в темноте не держит его перед собой, а интуитивно поднимает его так, чтобы глаз нс видел самого факела. Пламя свечи ночью в чистом горном воздухе можно разглядеть за много километров, а поставь ее перед глазами — и ты как бы ослепнешь. Фотолюбителям знаком этот эффект: если аппарат в солнечный день настроен на освещенный фрагмент среды, тени на снимке получаются почти черными (поэтому на лунных снимках американцев звезд не видно), если же выдержка и диафрагма установлены на теневую зону кадра, освещенный фрагмент становится «бельмом» снимка без различимых полутонов и деталей.
Наконец, существует группа многочисленных спонтанно функционирующих, хотя и наименее беспокоящих нас излучателей в виде разнообразных светопроемов — окон, витражей, витрин, фонарей верхнего естественного освещения в покрытиях зданий, через которые днем природный свет проникает в помещения, а ночью электрический свет обильно выплескивается из интерьеров в тьму окружающего открытого пространства. Некоторые интерьеры, например, огромное и ярко освещенное, перекрытое стеклянным куполом внутреннее пространство Гостиного двора или остекленные сверху пассажи ГУМа и Петровские, дебаркадер Киевского вокзала, выставочные залы ГМИИ им. А.С. Пушкина и Третьяковки, множащиеся атриумы современных общественных зданий, залы спортивных комплексов и производственные цеха с верхним естественным освещением, сотни и сотни мансардных окон излучают потоки света непосредственно в ночное небо. Сегодня невозможно обеспечить светомаскировкой все эти светопроемы.
Даже грамотно распределенный свет любой или всех вышеперечисленных групп осветительных установок с добавлением света фар тысяч автомобилей, попадая на землю и на фасады, отражается от них ввысь, особенно зимой при свежевыпавшем снеге, коэффициент отражения которого 98 %. Как «поймать», остановить, возвратить этот «вредный» для звездного неба свет в течение полугола? Летом асфальт и трава отражают лишь до 20 % света, но и он неуловим и дает определенный эффект. Поэтому ночное облачное небо над городом в снежный период всегда достаточно светлое, «засвеченное» неконтролируемым отраженным и излучаемым наружным и интерьерным светом, имеющим ныне характерные бурые оттенки, поскольку на улицах города господствует функциональный желтый свет натриевых ламп.
В итоге следует признать, что современный ночной город, даже целые агломерации, страны и континенты (Европа, Япония. Восток США и др.) стали гигантским светоизлучающим организмом (рис. 2.51—2.55,45), в котором можно регулировать детали, но едва ли реально радикально изменить суть. Ночная жизнь становится все более привлекательной для активной части публики. Что ей собственные биологические часы, вопреки которым вместо сна наступает время развлечений, или судьба неведомых птиц и насекомых? Много ли птиц мигрирует ночью, не спит, как и большинство дневных животных, и как они мигрируют в облачные ночи, в темноте и без звезд? Как вразумить развлекающуюся публику, что «световое загрязнение» может дать неприятные глобальные последствия? Ведь сколько ни внушают человеку врачи и СМИ, что никотин, алкоголь, наркотики, безрежимный образ жизни пагубен для него, пороки нс исчезают, поскольку с этим связана огромная архиприбыльная и во многом преступная индустрия производства. коммерции и рекламы.
При постоянно растущих технических и экономических возможностях освещения и всеобщей урбанизации (сверхплотная застройка и небоскребы, закрывающие небо) человечество вряд ли пойдет по пути урезания уровней освещенности и освещаемых площадей до средневекового минимума, чтобы сократить таким образом «световое загрязнение» с целью созерцания звезд и сохранения насекомых. Попытки сократить расходы на наружное освещение путем отключения части светильников. реклам и витрин, уменьшения времени их функционирования или снижения уровней освещенности. предпринятые в западных странах в годы энергетического кризиса в 70-е годы XX века, привели к многократно (до 60 раз!) возросшим расходам, связанным с увеличением количества ДТП, ростом преступности, снижением товарооборота и т.д. Разумные способы решения проблемы упомянуты выше. Обществу вполне по силам экономическими и законодательными рычагами обязать специалистов грамотно решать светотехнические задачи на основе научной стратегии, рассчитанной на технический прогресс. В частности, шире применять энергосберегающие источники света, эффективные приборы и рациональные приемы освещения. Новые изделия с более высокими техническими характеристиками нередко задерживаются на старте из-за относительно высокой цены, которая при профессиональном и дальновидном подходе со стороны заказчиков может быстро окупиться, открыв путь более современному их поколению (примером могут служить светодиоды).
Следует в очередной раз исключить из практики наружного освещения светильники неограниченного светораспределення (что уже предусмотрено в московских нормах комплексного благоустройства МГСН 1.02-02) и свести к минимуму дискомфортное действие световых приборов в осветительных установках всех групп, особенно в световой рекламе. Нужно научиться расчетным путем на проектной стадии и на основе научных данных определять физиологически оптимальные величины яркостей значимых элементов среды в разных условиях адаптации и, главное, гармонизировать яркостные соотношения светящих и освещаемых объектов, попадающих в поле зрения пешеходов, водителей, пассажиров. Целесообразно также в нормах, методиках и практике проектирования предусматривать светомаскировочные мероприятия в виде приспособлений в конструкции светопроемов, препятствующих свободному излучению интерьерного света в Космос.
А для любителей медитировать под звездами можно найти особые способы организации освещения городской среды. Например, создавать в ней особые «темповые анклавы» в рекреационных зонах, на оборудованных смотровых площадках, на кровлях высотных зданий и т.п. с минимальным экранированным («аварийным») освещением в плоскости земли, чтобы можно было ориентироваться и безбоязненно передвигаться в таком специально организованном пространстве, при этом центральное поле зрения и верхняя зона (небосвод) оставались бы в девствен но-природном состоянии темноты, а визуальная картина в целом имела бы декоративный характер. Такие анклавы можно создавать в безоблачные ночи и в людных пешеходно-общественных местах, отключая действующее освещение на определенные промежутки времени как в театре или планетарии: вместо уже привычных «световых шоу» устраивать таинственные «темновые». Возможно, стремление посещать эти анклавы активизирует контакты с природой определенных групп людей. Редким, но уже классическим примером подобной организации световой среды могла бы служить рекреационная зона вокруг искусственного озера перед Капитолием в Чандигархе, где автор проекта, великий функционалист, утопист и романтик Ле Корбюзье, запретил всякое освещение, кроме полускрытого «бивуачного» подсвета газонов, чтобы можно было видеть в воде отражение звездного неба. Наконец, у поклонников звездного неба есть послеполуночное время, когда отключаются или, по решению властей города, должны отключаться все осветительные установки кроме функционально необходимых. Можно еще выехать с палаткой в лес или на берег озера и увидеть, как мечтал Корбюзье, двойное звездное небо — оригинал и его зеркальное отражение, или на дачу, где каждый волен включать или выключать свое собственное освещение в доме и на участке. «Выманивание» людей на природу, в живописные окрестности и специально оборудованные пейзажные уголки, в том числе и в вечернее время отдыха, может стать одним из направлений туристического бизнеса и деятельности социальных служб.
Возможно, что при чистом воздухе и регулируемом городском освещении даже астрономы, уже покинувшие крупные города, вернутся в них, хотя город — не лучшее место для крупных обсерваторий.
Итак, проблема светового загрязнения неба, а точнее — техногенного загрязнения атмосферы, существует, она не однозначна, но решать ее нужно на научной основе, профессионально и комплексно, трезво определив приоритеты — или человечество с его стремлением к светлой, комфортной среде во всех ее ипостасях, или индивидуумы с эзотерической любовью к звездам, или брошенные на произвол человечества птицы и насекомые. Степень этого произвола — в руках ученых и общества.